прав не тот, кто прав, а тот, кто //счастлив//
Помню, когда я была совсем еще маленькой для того, чтобы увидеть и осмыслить шестеренки жизни, но уже способной нарисовать мутной акварелью свои мечты, мы ездили к бабушке. Я, шлепая тонкими ножками, отправлялась прямиком к ее соседке, которую одно время считала своей третьей бабушкой. «Ну и что, что третья? У всех одна, две, а у меня их три. Просто так получилось. Просто мне повезло больше». Нажимала на ручку, подходила к шкафу и сразу доставала туфли. Белые, по-советски неказистые, на толстом каблуке, запрятанные там на долгие годы. Пусть детские ступни упрямо выпрыгивали и шатались, но я все равно надевала эти туфли. Чтобы почувствовать себя взрослой. Наверно, в те времена именно они были символом взрослой жизни. От радости я прыгала, и вместе со мной в высь взмывали мои косички, я радовалась, ведь на мгновение могла почувствовать себя взрослой.
Уже в восьмом классе, когда я приходила к своей лучшей подруге и наигранно-небрежным жестом скидывала туфли на каблуках – уже свои собственные – продолжала играть «взрослую». Я, нагло развалившись на ее диване, наблюдая за детскими глазами, таящими вопросы о «взрослой жизни», начинала наивной и незнающей Аньке рассказывать о том, как « я-вчера-ходила-гулять-с-Андреем-какой-он-милый-и-как-хорошо-он-целуется». Обычно, на последнем слове Анька восторженно ахала-охала за теоретическим знанием и практическим незнанием этого нехитрого процесса, а я чувствовала в себе проснувшегося победителя и гордилась собой.
В одиннадцатом классе поводов хвалиться этой самой «взрослой» жизнью, в которой уже начали стираться кавычки, не было. Потому что теперь мы с Анькой, из-за ссоры, по отдельности наивно слушали взрослые сказки и восхищались внезапно повзрослевшими подругами. А в институте до этого уже никому нет дела. Но теперь, когда казалось бы, взрослая жизнь уже так близко, захотелось вернуть беззаботное детство. Опять не сидеть на месте, крутить двумя косичками, прыгать к папе на колени и мечтать о том, что казалось когда-то таким несбыточным….
Уже в восьмом классе, когда я приходила к своей лучшей подруге и наигранно-небрежным жестом скидывала туфли на каблуках – уже свои собственные – продолжала играть «взрослую». Я, нагло развалившись на ее диване, наблюдая за детскими глазами, таящими вопросы о «взрослой жизни», начинала наивной и незнающей Аньке рассказывать о том, как « я-вчера-ходила-гулять-с-Андреем-какой-он-милый-и-как-хорошо-он-целуется». Обычно, на последнем слове Анька восторженно ахала-охала за теоретическим знанием и практическим незнанием этого нехитрого процесса, а я чувствовала в себе проснувшегося победителя и гордилась собой.
В одиннадцатом классе поводов хвалиться этой самой «взрослой» жизнью, в которой уже начали стираться кавычки, не было. Потому что теперь мы с Анькой, из-за ссоры, по отдельности наивно слушали взрослые сказки и восхищались внезапно повзрослевшими подругами. А в институте до этого уже никому нет дела. Но теперь, когда казалось бы, взрослая жизнь уже так близко, захотелось вернуть беззаботное детство. Опять не сидеть на месте, крутить двумя косичками, прыгать к папе на колени и мечтать о том, что казалось когда-то таким несбыточным….